Фильм Скотта Дерриксона «День, когда Земля остановилась», недавно вышедший на экраны, не очень хорошее кино. Однако в этом ремейке одноименного фильма 1951 года (фабулу старого фильма см. здесь) содержится много такого, что отражает деяния Осьминога в современном мире. Поэтому имеет смысл вникнуть в некоторые детали этого произведения подробно. Сразу скажу, что я смотрел довольно плохую экранную копию в русском переводе, ничего другого не было под рукой. Так что, может быть, диалоги из фильма, которые я передаю, как слышал, и не совсем точны в каких-то деталях. По этой причине я не углубляюсь в текстовой анализ разговоров и комментариев, звучащих в фильме (что было бы, конечно, весьма интересно и могло бы открыть многое в дополнение к тому, что будет изложено ниже). Тем не менее, я буду иногда приводить текст русского перевода – просто для связанности изложения, которое будет довольно длинным, ибо – этого требует предмет. Итак, приступим.

По законам добра и красоты

Фильм начинается с показа звездного неба над горными хребтами и даты: 1928. Напомню: это год, предшествовавший началу Великой депрессии. В 1928 году рост долларовой массы достиг пика, и знающие люди изготовились к грядущему краху (см. эту историю на Осьминоге здесь). Далее в кадре к дате добавляется обозначение места: горы Каракорум, Индия. Каракорум – это горный хребет на севере современного Пакистана (но также и название столицы империи Чингисхана). Снег, метель, все снято в мертвенно зеленоватом мертвецком колорите. Какой-то альпинист (после намека на кризис горы можно понимать как запредельные котировки) точит шипы на ботиках для восхождения, что-то чует, выходит из палатки, идет среди снежной пурги, видит странный светящийся шар (уж не намек ли на финансовый пузырь?). Далее – подходит к шару, тюкает по нему ледорубом, прикасается: свет, альпинист теряет сознание, а когда приходит в себя, обнаруживает на кисти руки нечто вроде стигмата.

Все, действие фильма переносится уже в наше время и к эпизоду в горах Каракорум уже не возвращается. Кажется, эпизод в горах нужен авторам лишь для мотивировки, которая будет работать по ходу фильма: инопланетяне взяли у верхолаза образец ДНК и использовали для создания земного тела того самого инопланетянина, который действует в фильме уже в наши дни (и альпиниста и пришельца играет бывший Будда и Избранный Киану Ривз). Однако зачем тогда было выставлять точную дату – 1928 год? Почему, например, не сказать: много лет назад, до войны, полвека назад? Нет, для начала зрителю надо было дать намек на предыдущий мировой кризис, результатом которого стали – коллективизация в Советском Союзе, приход к власти фашистов в Германии, Рузвельтовский «новый курс» (на войну) и ужасы Второй мировой войны. Насколько авторы фильма отдают себе отчет в том, что они говорят, начиная фильм о всемирной катастрофе с этой знаковой даты?

Разумеется, создатели фильма «День, когда Земля остановилась» могут думать, что выставили эту дату, так сказать, в рифму (28 – 08), и это, возможно, будет правдой, но — не всей. Собственно, я не знаю, насколько сознательно авторы «Дня» выставили даты (там есть и другие цифирки, не менее интересные), выбрали те или иные эпизоды, подмонтировали к этим эпизодам другие (так что на стыках появились легко читаемые символы). Не могу также четко определить, что именно хотели сказать авторы, а что у них сказалось как бы само. Даже если бы я имел возможность спросить у них, что они имели в виду, все равно – доверять их ответам не имело бы смысла. Ибо мало ли что может нагородить автор по поводу своего произведения. Автор может иметь в виду что угодно, а глубинный текст проступает помимо авторских намерений, так сказать, между строк. Поэтому, конечно, хорошо иметь в виду мнение автора, но понимать, что именно у него сказалось, лучше руководствуясь тем, что видишь, а не каким-то чужим мнением, пусть и авторским. Ведь кино – это сон (не зря Голливуд назвали фабрикой грез), и поэтому, толкуя его, мы можем вообще забыть о сознательных намерениях авторов. Мы же не можем рассматривать сновидца как автора сна. Сон ему снится, а сновидец его только видит. И рассказывает, делая таким образом доступным другим. Например, психоаналитику. Вот так и кино.

Но только в случае кино сон рассказывается при помощи специальной техники, отображающей видения на экране. И плюс к тому: фильм обычно делается большим коллективом, каждый из членов которого привносит свою долю, так что в кино учитываются и суммируются множество точек зрения (и бессознательных комплексов), что придает ему – если и не объективности, то – архетипичности, делая слепком коллективного бессознательного общества, в недрах которого фильм появился. Кстати, чем более беспомощен фильм (как искусство), чем хуже он сделан, продуман, выстроен, тем больше несет информации из глубин коллективного бессознательного. И еще: именно потому, что кино является сновидением общества, по нему можно судить о психологическом состоянии этого общества и довольно надежно предсказывать, к чему оно движется. Это, мне кажется, ясно. Но иногда случаются просто поразительные пророчества. Например, в похожем на «День, когда Земля остановилась» фильме «Армагеддон» некий негр на фоне рушащихся высоток кричит: «Звоните 9-11, звоните 9-11». Проходит немного времени и 11 сентября (9.11) самолеты врезаются в башни Всемирного торгового центра. Глупая лента «Армагеддон» оборачивается вещим сном.

Так вот ниже я буду толковать фильм «День, когда Земля остановилась» как сон. То есть – не буду слишком вникать в то, что хотели сказать режиссер, сценарист, художник, актер, монтажер или курьер, исполненные типичных американских страхов, но буду внимательно следить за тем, что в результате их совместной работы сказал Осьминог, истинный продюсер этой картины. Итак двинемся строго по ходу действия.

К Земле приближается космический объект. Американское правительство собрало военных и ученых (в том числе и астробиолога Хелен Бэнсон, главную героиню фильма), дабы решить: что делать? Объект движется быстро (3 на 10 в 7-мой степени чего-то в секунду). Первоначально-то астрономы думали, что все обойдется, объект пройдет в миллионах миль от Земли. Но он изменил траекторию. Был произведен перерасчет и оказалось, что космическая дура нацелена прямо на Землю. А если быть совсем точным, то – на Манхеттен. И при столкновении все живое погибнет. До столкновения же остается 1 час 18 минут. И вот уже все напряглись в ожидании… Ведется обратный отсчет: 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1… И?.. И ничего. Собравшиеся в центре слежения смотрят друг на друга с удивлением. Что случилось? Объект снизил скорость (так бывает перед окончательным крахом биржи, вон как доллар растет). Но все же свершилось, садится. Вон он.

Из всей этой фантастической чуши выделим пока только одно: почему именно Манхеттен. Потому что фильм американский? Ну, в общем – да. Фильм обращен в первую очередь к американцам, которые, естественно, должны воспринимать разрушение мира как разрушение в первую очередь – Америки. Однако тут есть и еще кое-что. Трудно представить себе русского режиссера, который решится сажать корабль пришельцев, например, на Красной площади. Не так поймут. Это у нас возможно только в реале – если его формирует Осьминог. Тогда – да, на Васильевском спуске садится самолет Матиаса Руста, начинаются увольнения военных, разборки в ЦК… Но это кино перестройки, сновидение гласности (как и Чернобыль). Так вот я думаю: может, послание, содержащееся в фильме, в том и состоит, что Америка – тоже империя зла? В этом мы еще при случае разберемся.

А пока продолжим. Пришелец садится в Центральном парке Манхеттена. Беготня обывателей, паника, опрокинутая детская коляска, как в «Броненосце Потемкине» (это уже само по себе знак революционной ситуации). Ученые, выряженные в специальные скафандры, приближаются к приземлившемуся шару, переговариваются о показаниях приборов: радиация в пределах нормы, какие-то помехи… Но главное не приборы, главное – чувствительное нутро. Ученые переговариваются:

— Чувствуете?
— Что именно?
— Я чувствую – он близко.

Близость инопланетянина первой, конечно же, чувствует астробиологиня Хелен Бэнсон. Она уже совсем изготовилась к контакту, но тут вдруг – шум, завывания сирен и моторов. Едет спецназ, полиция, какие-то еще компетентные службы, непонятно как друг с другом связанные. Слышится возглас: «Кто командует действиями?» Да никто не командует. В Америке (показанной в фильме) наблюдается полный бардак. Люди в разных формах приехали, достали оружие, рассредоточились, спрятались за автомобилями, прицелились, ждут команды. Кто-то кричит: не стрелять!

Нет, вы только представьте: является инопланетянин на Землю, а его там встречают по законам добра и красоты, принятым в Голливуде, наставив оружие. Сцена, в сущности, повторяет обычный киностандарт: преступник, взявший заложников, выходит сдаваться. И, как это часто бывает в американском кино, в момент, когда кричат «не стрелять!», кто-то стреляет (негр, если я правильно разобрался в этой суматохе). Преступник (в данном случае инопланетянин) падает. Крики: «Отставить, отставить…» На шлеме Хелен, которая в тот момент как раз протянула пришельцу руку (и тот тоже в ответ протянул), брызги крови. Инопланетянин падает, а за ним вырастает какой-то кошмарный робот. Он делает нечто, что выводит из строя все американское оружие, и простирает руку над раненым.

Продолжение